«Правда ли, что разные зоны языка отвечают за восприятие разных вкусов?» — Яндекс Кью
Многие уверены, что на поверхности языка существуют разные зоны, каждая из которых отвечает за распознавание одного из вкусов. Мы решили проверить, так ли это на самом деле.
Эту информацию часто можно встретить на образовательных сайтах для школьников и в презентациях к урокам биологии. Обычно рассказывается, что на поверхности языка четыре зоны со своей уникальной специализацией. Так, кончик языка распознаёт сладкий вкус, задняя часть отвечает за горькие нотки, боковые поверхности специализируются на солёном, а область по бокам перед задней частью воспринимает кислый вкус. Распространена также цветовая схема визуализации этих данных. По карте вкусовых зон языка некоторые сомелье даже рекомендуют подбирать особые бокалы для вина, чтобы напиток сразу попадал на наиболее чувствительные к букету участки.
Открытие этих зон и их локализации на поверхности языка обычно приписывают немецкому учёному Давиду Паули Хёнигу.
Якобы, капая растворы с разными вкусами на разные зоны, он сделал такое открытие и описал его в своей диссертации «К психофизике вкусовых ощущений» в 1901 году. Её текст можно найти в Сети на немецком языке и сегодня. В ней также представлен линейный график, демонстрирующий остроту восприятия каждого вкуса в зависимости от зоны языка.
График из работы Хёнига. Источник
Однако популяризировал эту теорию совсем другой человек. Американский психолог Эдвин Боринг в своей статье «Ощущение и восприятие в истории психологии» использовал данные из работы Хёнига, при этом вместо осторожных формулировок немецкого учёного «зона наиболее восприимчива» или «зона показала наибольшую чувствительность» он обобщил данные и представил их в виде абсолютных утверждений. Из английского перевода теории Хёнига и родилась знакомая нам сегодня карта вкусовых ощущений.
Более того, в ней представлены только четыре вкуса: сладкий, кислый, горький и солёный. Пятый вкус — умами, или мясной, — был описан и назван в 1909 году японским химиком Кикунаэ Икэдой.
Вкус умами мы чувствуем из-за содержащейся в пище глутаминовой кислоты и некоторых рибонуклеотидов. Наиболее яркие впечатления от этого вкуса мы получаем, когда едим мясо, рыбу, морепродукты, водоросли, некоторые овощи (пекинскую капусту, шпинат, сельдерей) и сыры. В 2015 году американские учёные заявили об открытии шестого вкуса — олеогустуса, вкуса жира. Глава исследовательской группы, профессор Ричард Мэйтс считает открытие олеогустуса важным шагом для стратегии по борьбе с ожирением.
На сегодняшний день установлено, что за распознавание вкусов отвечают специальные рецепторы. Не совсем равномерно, но они распределены по всей поверхности языка. Более того, важное участие в распознавании вкуса играет нёбо и даже горло. При этом нельзя сказать, что теория о специализации зон языка под каждый вкус полностью не соответствует действительности. В 2014 году учёные обнаружили в эксперименте на мышах такие клетки-распознаватели — правда, не на языке, а в мозге. Группы нейронов фокусировались именно на одном из пяти вкусов (шестой вкус олеогустус в работе не исследовался, так как об открытии было объявлено позже).
Таким образом, теория о зонах языка, изолированно распознающих каждый отдельный вкус, ошибочна и возникла, скорее всего, из-за некорректного перевода. Любой частью языка мы можем почувствовать каждый из пяти (а может быть, и шести вкусов), в чём легко убедиться на собственном опыте: кончик языка однозначно сможет отличить сахар от соли, а мясной бульон — от кофе или лимонной кислоты.
Медицина+4
2,1 K
Антонина Сурикова
Супер!) Спасибо) тоже как-то экспериментировала с едой и зонам языка, когда наткнулась на соответствующую… Читать дальше
Таша Соколова
@Антонина Сурикова, аносмия (отсутствие обоняния) и паросмия (его искажение) связаны с поражением вирусом обонятельных луковиц — нервных структур части головного мозга.
Разные сроки восстановления, в первую очередь, связаны со степенью их повреждения и общим восстановлением организма
Дмитрий Бабченко
МНЕ ПРИХОДИЛОСЬ ЧИТАТЬ, ЧТО РАЗНЫЕ ЗОНЫ ЯЗЫКА И ВПРАВДУ ОТВЕЧАЮТ ЗА РАСПОЗНАВАНИЕ РАЗНЫХ ВКУСОВ. СЛАДКОЕ — В ПЕРЕДНЕЙ ВЕРХНЕЙ ТРЕТИ РАСПОЗНАЁТСЯ. ОБ ЭТОМ СООБЩАЛОСЬ В ЖУРНАЛАХ ЮНЫЙ ТЕХНИК ИЛИ ТЕХНИКА МОЛОДЁЖИ. ЧИТАЛ ТАКЖЕ НАУКУ И ЖИЗНЬ.
Тарас Атавин
Я почему-то сначала думал, что речь о другом языке. Который свод правил. И только картинка помогла понять ошибку.
Олег
Странно когда опровержение пишет не специалист (ни в медицине, ни в физиологии) и его слова подтверждает «эксперт» такой же неспециалист)) Вы же понятия не имеете о чём идёт речь.
Начитались статей в жёлтой прессе и вперёд, нести ахинею (главное побольше шума). На кончике языка находятся рецепторы к 3 вкусам — сладкому, солёному и умами, поэтому совет самим попробовать различить эти вкусы кончиком языка — очень глупый и ничего не доказывает. И вообще, есть методика определения вкусов, нужно следовать ей, а не макать язык куда попало.
Комментировать пост…Комментировать…
Анатомия вкуса
Вероника Викторовна Благутина,
кандидат химических наук
«Химия и жизнь» №10, 2010
Изобретение нового блюда важнее для счастья
человечества, нежели открытие новой планеты.
Жан-Антельм Брийя-Саварен
Самая простая радость в нашей жизни — вкусно поесть. Но как же трудно объяснить с точки зрения науки что при этом происходит! Впрочем, физиология вкуса еще в самом начале своего пути. Так, например, рецепторы сладкого и горького были открыты только лет десять назад. Но их одних совсем недостаточно для того, чтобы объяснить все радости гурманства.
От языка до мозга
Сколько вкусов чувствует наш язык? Все знают сладкий вкус, кислый, соленый, горький. Сейчас к этим четырем основным, которые описал в ХIХ веке немецкий физиолог Адольф Фик, официально добавили еще и пятый — вкус умами (от японского слова «умаи» — вкусный, приятный). Этот вкус характерен для белковых продуктов: мяса, рыбы и бульонов на их основе. В попытке выяснить химическую основу этого вкуса японский химик, профессор Токийского императорского университета Кикунаэ Икеда проанализировал химический состав морской водоросли Laminariajaponica, основного ингредиента японских супов с выраженным вкусом умами. В 1908 году он опубликовал работу о глутаминовой кислоте, как носителе вкуса умами. Позднее Икеда запатентовал технологию получения глутамата натрия, и компания «Адзиномото» начала его производство. Тем не менее умами признали пятым фундаментальным вкусом только в 1980-х годах. Обсуждаются сегодня и новые вкусы, пока не входящие в классификацию: например, металлический вкус (цинк, железо), вкус кальция, лакричный, вкус жира, вкус чистой воды.
Ранее считалось, что «жирный вкус» — это просто специфическая текстура и запах, но исследования на грызунах, проведенные японскими учеными в 1997 году, показали, что их вкусовая система распознает и липиды. (Подробнее об этом мы расскажем дальше.)
Язык человека покрыт более 5000 сосочков разной формы (рис. 1). Грибовидные занимают в основном две передние трети языка и рассеяны по всей поверхности, желобовидные (чашевидные) расположены сзади, у корня языка, — они большие, их легко увидеть, листовидные — это тесно расположенные складки в боковой части языка. Каждый из сосочков содержит вкусовые почки. Немного вкусовых почек есть также в надгортаннике, задней стенке глотки и на мягком нёбе, но в основном они, конечно, сосредоточены на сосочках языка. Почки имеют свой специфический набор вкусовых рецепторов. Так, на кончике языка больше рецепторов к сладкому — он чувствует его гораздо лучше, края языка лучше ощущают кислое и соленое, а его основание — горькое. В общей сложности у нас во рту примерно 10 000 вкусовых почек, и благодаря им мы чувствуем вкус.
Каждая вкусовая почка (рис. 2) содержит несколько дюжин вкусовых клеток. На их поверхности есть реснички, на которых и локализована молекулярная машина, обеспечивающая распознавание, усиление и преобразование вкусовых сигналов. Собственно сама вкусовая почка не достигает поверхности слизистой языка — в полость рта выходит только вкусовая пора. Растворенные в слюне вещества диффундируют через пору в наполненное жидкостью пространство над вкусовой почкой, и там они соприкасаются с ресничками — наружными частями вкусовых клеток. На поверхности ресничек находятся специфические рецепторы, которые избирательно связывают молекулы, растворенные в слюне, переходят в активное состояние и запускают каскад биохимических реакций во вкусовой клетке. В результате последняя высвобождает нейротрансмиттер, он стимулирует вкусовой нерв, и по нервным волокнам в мозг уходят электрические импульсы, несущие информацию об интенсивности вкусового сигнала. Рецепторные клетки обновляются примерно каждые десять дней, поэтому если обжечь язык, то вкус теряется только на время.
Молекула вещества, вызывающего определенное вкусовое ощущение, может связаться только со своим рецептором. Если такого рецептора нет или он или сопряженные с ним биохимические каскады реакций не работают, то вещество и не вызовет вкусового ощущения. Существенный прогресс в понимании молекулярных механизмов вкуса был достигнут относительно недавно. Так, горькое, сладкое и умами мы распознаем благодаря рецепторам, открытым в 1999 — 2001 годах. Все они относятся к обширному семейству GPCR (G protein-coupled receptors), сопряженных с G-белками. Эти G-белки находятся внутри клетки, возбуждаются при взаимодействии с активными рецепторами и запускают все последующие реакции. Кстати, помимо вкусовых веществ рецепторы типа GPCR могут распознавать гормоны, нейромедиаторы, пахучие вещества, феромоны — словом, они похожи на антенны, принимающие самые разнообразные сигналы.
Сегодня известно, что рецептор сладких веществ — это димер из двух рецепторных белков T1R2 и T1R3, за вкус умами отвечает димер T1R1-T1R3 (у глутамата есть и другие рецепторы, причем некоторые из них расположены в желудке, иннервируются блуждающим нервом и отвечают за чувство удовольствия от пищи), а вот ощущению горечи мы обязаны существованию около тридцати рецепторов группы T2R.
Горький вкус — это сигнал опасности, поскольку такой вкус имеют большинство ядовитых веществ.
Видимо, по этой причине «горьких» рецепторов больше: умение вовремя различить опасность может быть вопросом жизни и смерти. Некоторые молекулы, такие, как сахарин, могут активировать как пару сладких рецепторов T1R2-T1R3, так и горькие T2R (в частности, hTAS2R43 у человека), поэтому сахарин на языке кажется одновременно сладким и горьким. Это позволяет нам отличить его от сахарозы, которая активирует только T1R2-T1R3.
Принципиально иные механизмы лежат в основе формирования ощущений кислого и соленого. Химическое и физиологическое определения «кислого», по сути, совпадают: за него отвечает повышенная концентрация ионов Н+ в анализируемом растворе. Пищевая соль — это, как известно, хлорид натрия. Когда происходит изменение концентрации этих ионов — носителей кислого и соленого вкусов, — тут же реагируют соответствующие ионные каналы, то есть трансмембранные белки, избирательно пропускающие ионы в клетку.
Рецепторы кислого — это фактически ионные каналы, проницаемые для катионов, которые активируются внеклеточными протонами. Рецепторы соленого — это натриевые каналы, поток ионов через которые возрастает при увеличении концентрации солей натрия во вкусовой поре. Впрочем, ионы калия и лития тоже ощущаются как «соленые», но соответствующие рецепторы однозначно пока не найдены.
Почему при насморке теряется вкус? Воздух с трудом проходит в верхнюю часть носовых ходов, где расположены обонятельные клетки. Временно пропадает обоняние, поэтому мы плохо чувствуем и вкус тоже, поскольку эти два ощущения теснейшим образом связаны (причем обоняние тем важнее, чем богаче пища ароматами). Пахучие молекулы высвобождаются во рту, когда мы пережевываем пищу, поднимаются вверх по носовым ходам и там распознаются обонятельными клетками. Насколько важно обоняние в восприятии вкуса, можно понять, зажав себе нос. Кофе, например, станет просто горьким. Кстати, люди, которые жалуются на потерю вкуса, на самом деле в основном имеют проблемы с обонянием.
У человека примерно 350 типов обонятельных рецепторов, и этого достаточно, чтобы распознать огромное множество запахов. Ведь каждый аромат состоит из большого числа компонентов, поэтому задействуется сразу много рецепторов. Как только пахучие молекулы связываются с обонятельными рецепторами, это запускает цепочку реакций в нервных окончаниях, и формируется сигнал, который также отправляется в мозг.
Теперь о температурных рецепторах, которые также очень важны. Почему мята дает ощущение свежести, а перец жжет язык? Ментол, входящий в мяту, активирует рецептор TRPM8. Это катионный канал, открытый в 2002 году, начинает работать при падении температуры ниже 37оС — то есть он отвечает за формирование ощущение холода. Ментол снижает температурный порог активации TRPM8, поэтому, когда он попадает в рот, ощущение холода возникает при неизменной температуре окружающей среды. Капсаицин, один из компонентов жгучего перца, наоборот активирует рецепторы тепла TRPV1 — ионные каналы, близкие по структуре TRPM8.
Но в отличие от холодовых, TRPV1 активируются при повышении температуры выше 37оС. Именно поэтому капсаицин вызывает ощущение жгучести. Пикантные вкусы других пряностей — корицы, горчицы, тмина — также распознаются температурными рецепторами. Кстати, температура пищи имеет огромное значение — вкус выражен максимально, когда она равна или чуть выше температуры полости рта.
Как ни странно, зубы тоже участвуют в восприятии вкуса. О текстуре пищи нам сообщают датчики давления, расположенные вокруг корней зубов. В этом принимают участие и жевательные мускулы, которые «оценивают» твердость пищи. Доказано, что, когда во рту много зубов с удаленными нервами, ощущение вкуса меняется.
Вообще вкус — это, как говорят медики, мультимодальное ощущение. Должна воедино свестись следующая информация: от химических избирательных вкусовых рецепторов, тепловых рецепторов, данные от механических датчиков зубов и жевательных мускулов, а также обонятельных рецепторов, на которые действуют летучие компоненты пищи.
Примерно за 150 миллисекунд первая информация о вкусовой стимуляции доходит до центральной коры головного мозга. Доставку осуществляют четыре нерва. Лицевой нерв передает сигналы, приходящие от вкусовых почек, которые расположены на передней части языка и на нёбе, тройничный нерв передает информацию о текстуре и температуре в той же зоне, языкоглоточный нерв переправляет вкусовую информацию с задней трети языка. Информацию из горла и надгортанника передает блуждающий нерв. Потом сигналы проходят через продолговатый мозг и оказываются в таламусе. Именно там вкусовые сигналы соединяются с обонятельными и вместе уходят во вкусовую зону коры головного мозга (рис. 3).
Вся информация о продукте обрабатывается мозгом одновременно. Например, когда во рту клубника, это будут сладкий вкус, клубничный запах, сочная с косточками консистенция. Сигналы от органов чувств, обработанные во многих частях коры головного мозга, смешиваются и дают комплексную картину. Через секунду мы уже понимаем, что едим.
Причем общая картина создается нелинейным сложением составляющих. Например, кислотность лимонного сока можно замаскировать сахаром, и он будет казаться не таким кислым, хотя содержание протонов в нем не уменьшится.
Маленькие и большие
У маленьких детей больше вкусовых почек, поэтому они так обостренно все воспринимают и настолько разборчивы в еде. То, что в детстве казалось горьким и противным, легко проглатывается с возрастом. У пожилых людей многие вкусовые почки отмирают, поэтому еда им часто кажется пресной. Существует эффект привыкания к вкусу — со временем острота ощущения снижается. Причем привыкание к сладкому и соленому развивается быстрее, чем к горькому и кислому. То есть люди, которые привыкли сильно солить или подслащивать пищу, не чувствуют соли и сахара. Есть и другие интересные эффекты. Например, привыкание к горькому повышает чувствительность к кислому и соленому, а адаптация к сладкому обостряет восприятие всех других вкусов.
Ребенок учится различать запахи и вкус уже в утробе матери.
Проглатывая и вдыхая амниотическую жидкость, эмбрион осваивает всю палитру запахов и вкусов, которые воспринимает мать. И уже тогда формирует пристрастия, с которыми придет в этот мир. Например, беременным женщинам за десять дней до родов предлагали конфеты с анисом, а потом смотрели, как вели себя новорожденные в первые четыре дня жизни. Те, чьи мамы ели анисовые конфетки, явно различали этот запах и поворачивали в его сторону голову. По другим исследованиям, тот же эффект наблюдается с чесноком, морковью или алкоголем.
Конечно, вкусовые пристрастия сильно зависят от семейных традиций питания, от обычаев страны, в которой вырос человек. В Африке и Азии кузнечики, муравьи и прочие насекомые — вкусная и питательная еда, а у европейца она вызывает рвотный рефлекс. Так или иначе, природа нам оставила немного простора для выбора: как именно вы будете ощущать тот или иной вкус, в значительной мере предопределено генетически.
Гены диктуют меню
Нам иногда кажется, будто мы сами выбираем, какую пищу любить, в крайнем случае — что мы едим то, к чему нас приучили родители.
Но ученые все больше склоняются к тому, что выбор за нас делают гены. Ведь люди ощущают вкус одного и того же вещества по-разному, и пороги вкусовой чувствительности у разных людей также сильно отличаются — вплоть до «вкусовой слепоты» к отдельным веществам. Сегодня исследователи всерьез задались вопросом: действительно ли некоторые люди запрограммированы есть картофель фри и набирать вес, пока другие с удовольствием едят вареную картошку? Особенно это волнует США, которые столкнулись с настоящей эпидемией ожирения.
Впервые вопрос о генетической предопределенности обоняния и вкуса был поднят в 1931 году, когда химик фирмы «Дюпон» Артур Фокс синтезировал пахучую молекулу фенилтиокарбамида (ФТК). Его коллега заметил острый запах, который исходил от этого вещества, к большому удивлению Фокса, который ничего не чувствовал. Он также решил, что вещество безвкусно, а тот же коллега нашел его очень горьким. Фокс проверил ФТК на всех членах своей семьи — никто не чувствовал запаха…
Эта публикация 1931 года породила целый ряд исследований чувствительности — не только к ФТК, но и вообще к горьким веществам.
Нечувствительными к горечи фенилтиокарбамида оказались примерно 50% европейцев, но лишь 30% азиатов и 1,4% индейцев Амазонии. Ген, ответственный за это, обнаружили только в 2003 году. Оказалось, что он кодирует рецепторный белок вкусовых клеток. У разных индивидов этот ген существует в разных версиях, и каждая из них кодирует немного другой белок-рецептор — соответственно фенилтиокарбамид может взаимодействовать с ним хорошо, плохо или вообще никак. Поэтому разные люди различают горечь в различной степени. С тех пор обнаружено около 30 генов, кодирующих распознавание горького вкуса.
Как это влияет на наши вкусовые пристрастия? Многие пытаются ответить на этот вопрос. Вроде бы известно, что те, кто различает горький вкус ФТК, испытывают отвращение к брокколи и брюссельской капусте. Эти овощи содержат молекулы, структура которых похожа на ФТК. Профессор Адам Древновски из Мичиганского университета в 1995 году сформировал три группы людей по их способности распознавать в растворе близкое к ФТК, но менее токсичное соединение.
Эти же группы проверили на вкусовые пристрастия. Те, кто чувствовал уже очень маленькие концентрации тестового вещества, находили кофе и сахарин слишком горькими. Обычная сахароза (сахар, который получают из тростника и свеклы) казалась им более сладкой, чем другим. И жгучий перец жег гораздо сильнее.
По-прежнему спорным остается вопрос о вкусе жира. Долгое время считали, что жир мы распознаем с помощью обоняния, поскольку липиды выделяют пахучие молекулы, а также благодаря определенной текстуре. Специальные вкусовые рецепторы на жир никто даже не искал. Эти представления поколебала в 1997 году исследовательская группа Тору Фусики из университета Киото. Из эксперимента было известно, что крысята предпочитали бутылочку с едой, содержащую жиры. Чтобы проверить, связано ли это с консистенцией, японские биологи предложили грызунам без обоняния два раствора — один с липидами, а другой с похожей консистенцией, сымитированной благодаря загустителю. Крысята безошибочно выбрали раствор с липидами — видимо, руководствуясь вкусом.
В самом деле, выяснилось, что язык грызунов может распознать вкус жира с помощью специального рецептора — гликопротеина CD36 (транспортера жирных кислот). Французские исследователи под руководством Филлипа Бенара доказали, что, когда ген, кодирующий CD36, заблокирован, животное перестает отдавать предпочтение жирной пище, а в желудочно-кишечном тракте при попадании жира на язык не происходит изменения секреции. При этом животные по-прежнему предпочитали сладкое и избегали горькое. Значит, был найден специфический рецептор именно на жир.
Но человек — не грызун. Присутствие в нашем организме транспортного белка CD36 доказано. Он переносит жирные кислоты в мозг, сердце, вырабатывается в желудочно-кишечном тракте. Но есть ли он на языке? Две лаборатории, американская и немецкая, пытались прояснить этот вопрос, однако публикаций пока нет. Исследования на афроамериканцах, у которых обнаружено большое разнообразие гена, кодирующего белок CD36, как будто показывают, что способность распознавать жир в пище действительно связана с некоторыми модификациями конкретного гена.
Есть надежда, что, когда будет найден ответ на вопрос «может ли наш язык чувствовать вкус жира», у врачей появятся новые возможности для лечения ожирения.
Животные-гурманы?
В XIX веке знаменитый французский гастроном и автор широко цитируемой книги «Физиология вкуса» Жан-Антельм Брийя-Саварен настаивал на том, что только человек разумный испытывает удовольствие от еды, которая вообще-то нужна просто для поддержания жизни. Действительно, современные исследования показали, что животные воспринимают вкус иначе, чем мы. Но так ли сильно отличаются вкусовые ощущения у людей и других представителей отряда приматов?
Опыты проводили на 30 видах обезьян, которым давали пробовать чистую воду и растворы с разными вкусами и разными концентрациями: сладкие, соленые, кислые, горькие. Оказалось, что их вкусовая чувствительность сильно зависит от того, кто и что пробует. Приматы ощущают, как и мы, сладкое, соленое, кислое и горькое. Обезьяна отличает фруктозу плода от сахарозы свеклы, а также танины коры дерева.
Но, к примеру, уистити — порода обезьян, которая питается листьями и зеленью, более чувствительна к алкалоидам и хинину в коре деревьев, чем фруктоядные приматы Южной Америки.
Вместе с американскими коллегами из университета штата Висконсин, французские исследователи подтвердили это еще и электрофизиологическими экспериментами и свели воедино картину, полученную на разных видах обезьян. В электрофизиологических экспериментах регистрировали электрическую активность волокон одного из вкусовых нервов — в зависимости от того, какой продукт ест животное. Когда наблюдалась электрическая активность, это значило, что животное ощущает вкус данной пищи.
А как обстоит дело у человека? Чтобы определить пороги чувствительности, добровольцам вслепую давали пробовать сначала очень разбавленные, а потом все более концентрированные растворы, пока они не формулировали четко, каков же вкус раствора. Человеческое «дерево вкуса» в целом похоже на те, что получили для обезьян. У человека так же далеко разнесены в противоположные стороны вкусовые ощущения от того, что приносит энергию организму (сахара), и того, что может навредить (алкалоиды, танин).
Бывает и корреляция между субстанциями одного типа. Тот, кто очень чувствителен к сахарозе, имеет шансы быть также чувствительным к фруктозе. Но зато нет никакой корреляции между чувствительностью к хинину и танину, а некто, чувствительный к фруктозе, не обязательно чувствителен к танину.
Коль скоро у нас и обезьян так похож механизм вкуса, значит ли это, что мы стоим совсем рядом на эволюционном дереве? Согласно наиболее правдоподобной версии, к концу палеозоя и появлению первых земных существ эволюция растений и животных шла параллельно. Растения должны были как-то сопротивляться активному ультрафиолетовому излучению молодого солнца, поэтому только те экземпляры, которые имели достаточно полифенолов для защиты, смогли выжить на суше. Эти же соединения защищали растения от травоядных животных, поскольку они токсичны и затрудняют переваривание.
У позвоночных в ходе эволюции развивалась способность различать горький или вяжущий вкус. Именно эти вкусы окружали приматов, когда они появились в кайнозойскую эру (эоцен), а затем и первых людей.
Появление растений с цветами, которые превращались в плоды со сладкой мякотью, сыграло большую роль в эволюции вкуса. Приматы и плодовые растения эволюционировали совместно: приматы поедали сладкие фрукты и рассеивали их семена, способствуя росту деревьев и лиан в тропических лесах. А вот способность распознавать вкус соли (особенно поваренной) едва ли могла возникнуть в ходе коэволюции с растениями. Возможно, она пришла от водных позвоночных, а приматы просто унаследовали ее.
Интересно, приматы при выборе еды руководствуются только питательной ценностью и вкусом? Нет, оказывается, они могут поедать растения и с лечебной целью. Майкл Хаффман из Киотского университета в 1987 году на западе Танзании наблюдал за шимпанзе, у которого были проблемы с желудком. Обезьяна поедала стебли горького растения Vernonia amygdalina (вернония), которые шимпанзе обычно не едят. Выяснилось, что побеги дерева содержат вещества, помогающие против малярии, дизентерии и шистосомоза, а также обладающие антибактериальными свойствами.
Наблюдение за поведением диких шимпанзе дало ученым пищу для размышлений: были созданы новые растительные лекарственные препараты.
В общем, вкус не сильно изменился в процессе эволюции. И приматам, и людям вкус сладкого приятен — в их организмах идет выработка эндорфинов. Поэтому, возможно, великий французский кулинар был не совсем прав — приматы тоже могут быть гурманами.
По материалам журнала
«La Recherche», №7-8, 2010
Феномен кончика языка или летология — PsyBlog
Феномен кончика языка или летология в психологии — это когда память прямо здесь, но по какой-то причине вы не можете получить к ней доступ.
Феномен кончика языка или летология в психологии — это когда вы знаете слово, но не можете его придумать.
Технически феномен кончика языка в психологии — это временная невозможность извлечения элемента из памяти.
Бесит внутренний монолог во время феномена кончика языка примерно так:
«Как зовут того парня, который был в том фильме с… вы знаете того… он… нет, нет, это не Дензел Вашингтон, другой парень.
О Боже, я знаю, это прямо здесь.
Это у меня на кончике языка!
Это сводит меня с ума…!
Я вижу его лицо.
Это смешно!
Нет, только не Дензел Вашингтон!
Феномен кончика языка
Феномен кончика языка или ТОТ, также известный как летология, хорошо задокументирован в психологии.
Это очень распространенный пример того, что эксперт по памяти Дэниел Л. Шактер называет «блокированием», одним из семи грехов памяти (Schacter, 1999).
Феномен «на кончике языка» — это ощущение, что память прямо здесь, но по какой-то причине вы не можете получить к ней доступ.
Иногда все, о чем вы можете думать, это что-то похожее, скажем, другой актер, который часто снимается в фильмах того же типа.
Именно эта память, кажется, блокирует поиск того, что вам действительно нужно.
В других случаях ничто не мешает воспоминанию, кроме упрямого отказа вашего разума.
Исследования блокирования на кончике языка показали, что примерно в половине случаев мы «разблокируемся» примерно через минуту.
В остальное время на восстановление памяти с кончика языка могут уйти дни.
Любой человек в возрасте скажет вам, что блокировка кончика языка усиливается с возрастом.
Пожилые люди, безусловно, испытывают больше проблем с запоминанием имен, чем молодые люди.
Одно исследование показало, что у студентов колледжа бывает один или два момента остроты языка в неделю, в то время как пожилые люди испытывают феномен кончика языка от двух до четырех раз в неделю.
Дегустация слов на кончике языка
Одним из увлекательных аспектов феномена кончика языка является изучение синестетов.
Синестезия — это довольно распространенное состояние, при котором у людей в мозгу возникает перекрестная связь между органами чувств (см. Типы синестезии).
Это означает, что люди с синестезией могут воспринимать числа как цвета, звуки как образы или даже слова как вкусы.
Эта последняя категория, редкая форма, известная как лексико-вкусовая синестезия, дает возможность необычным образом изучить феномен ТОТ.
Симнер и Уорд (Simner and Ward, 2006) подсчитали, что если перекрестная связь в мозгу синестетов превращает слова во вкусы, возможно, они буквально смогут ощутить вкус слов на кончиках своих языков еще до того, как смогут вспомнить само слово.
Волшебно, есть доказательства того, что это действительно происходит.
Симнер и Уорд приступили к вызыванию состояния кончика языка в лаборатории, показав 6 участникам с этой редкой формой синестезии изображения необычных объектов, таких как утконос.
В некоторых экспериментах экспериментаторам удалось успешно вызвать состояние кончика языка у синестетов.
Удивительно, но эти лексико-вкусовые синестеты действительно почувствовали привкус на языке, пытаясь найти слово, чтобы описать картину.
В одном случае участница попробовала тунец, когда пыталась вспомнить слово «кастаньета».
Чтобы проверить правильность ответов, участников после исследования спросили, какой вкус они связывают с каждым словом в исследовании.
Вкусы, которые, как они сообщали, были на кончике их языков, соответствовали их словесно-вкусовым ассоциациям.
Но что, если синестеты просто выдумывают эти вкусы?
Что ж, для проверки экспериментаторы вызвали их более чем через год для неожиданного повторного тестирования.
Действительно, участница, которая сообщила, что слово «кастаньеты» ассоциируется со вкусом тунца, по-прежнему делала это даже спустя год.
Точно так же остальные 5 синестетов в исследовании постоянно сообщали о своих конкретных связях между вкусами и словами.
Хотя такого рода переживания чужды большинству из нас, Симнер и Уорд предполагают, что эта связь между словами и вкусами тем не менее может быть активной у всех нас, но на бессознательном уровне.
Разгадка феномена кончика языка
Так как же нам, наконец, вспомнить, что у нас на кончике языка?
Согласно одной из теорий, нашу память можно оживить, если мы услышим слово, похожее по звучанию (James & Burke, 2000).
Хотя это, вероятно, так и есть, в реальной жизни это просто удача, если окружающая среда подстегивает нашу память, а момент остроты языка уменьшается.
В настоящее время у нас есть новый инструмент для решения этих неприятных мелочей: поищите его в Интернете.
→ Этот пост является частью серии статей о семи грехах памяти:
- Кратковременная память и долговременная память: определение и примеры
- Рассеянность: 2 фактора, вызывающих забывчивость
- Совет Феномен языка или Летология
- Неверная атрибуция: как искажаются и изобретаются воспоминания
- Внушаемость: как память искажается внушениями
- Ложная память: драматические примеры ложных воспоминаний
- Предвзятость и постоянство: как это искажает память
- Долгосрочная память: когда настойчивость — это проклятие
.
Что феномен кончика языка говорит о когнитивном старении
Хотя неудачи в поиске слов можно рассматривать как свидетельство проблем с памятью, в конце концов, они могут не быть предвестниками замешательства.
Авторы: Roger Kreuz & Richard Roberts
«Признаки этого были безошибочными; казалось, что он находится в легком мучении, что-то вроде грани чихания, и если он находил слово, его облегчение было значительным ».
— психологи Роджер Браун и Дэвид Макнейл (1966)
Вам когда-нибудь было трудно вспомнить чье-то имя? Возможно, вы даже сможете увидеть лицо человека мысленным взором и сразу же узнаете его имя, если его предложит вам друг. Хотя это часто случается с именами, это относится и к любому слову. Дело не в том, что вы не можете вспомнить концепцию , а в том, что вы не можете найти для нее языковую метку.
Проблемы с подбором слов являются почти стереотипным аспектом когнитивных проблем, от которых страдают люди среднего и старшего возраста. Эти сбои происходят без предупреждения даже для самых знакомых слов и имен, которые знает человек. Исследователи обнаружили, что самые проблемные слова — это имена собственные и названия предметов.
В таких случаях человек уверен, что знает слово, которое ищет. Может показаться, что термин «самоволка» просто вертится у нее на языке, но по какой-то причине она не может его произнести, по крайней мере, в этот момент. На самом деле, психологи называют такие переживания состояниями на кончике языка (TOT). Но действительно ли они являются предвестниками замешательства, которым кажутся?
Изучение ТОТ представляет определенные трудности для психологов, которые хотят понять, как и почему возникают такие состояния. Подобно астрономам, изучающим эфемерные явления, такие как сверхновые звезды, исследователи знают, что состояния ТОТ в конечном итоге произойдут, но не знают, когда именно.
Исследователи, изучающие словоподбор и ТОТ, пытались количественно определить, в частности, два аспекта: как часто возникают эти состояния и вероятность того, что они разрешаются, т. е. искомое слово спонтанно вспоминается человеком без посторонней помощи (такой как как найти слово или попросить друга предложить решение).
Подобно астрономам, которые изучают эфемерные явления, такие как сверхновые звезды, исследователи знают, что состояния на кончике языка в конечном итоге произойдут, но не знают, когда именно.
Дневниковые исследования, в которых люди записывают каждый раз, когда они испытывают состояние ТОТ, позволяют исследователям оценить как частоту, так и скорость разрешения. Результаты показывают, что студенты колледжей испытывают от одного до двух состояний ТОТ в неделю, в то время как для людей в возрасте от 60 до 70 лет этот показатель немного выше.
Однако участники исследования в возрасте 80 лет испытывают состояния ТОТ почти в два раза чаще, чем студенты колледжей. Дневниковые исследования показали, что эпизоды ТОТ, вероятно, разрешатся: типичный показатель успеха в таких исследованиях составляет более 90 процентов.
Однако мы должны быть осторожны при интерпретации таких натуралистических данных. Возможно, пожилые люди, которых больше беспокоят провалы в памяти, с большей вероятностью будут записывать такие случаи. Они могут более добросовестно записывать их, возможно, потому, что их жизнь менее беспокойна, чем у более молодых участников. Также может быть так, что участники просто с большей вероятностью будут записывать разрешенные состояния ТОТ, чем эпизоды, которые не разрешены.
Альтернативный метод обучения поиску слов состоит в том, чтобы экспериментально вызвать состояние ТОТ. Метод для этого был разработан психологами Роджером Брауном и Дэвидом Макнейлом. Они обнаружили, что простое предоставление участникам словарных определений необычных английских слов часто приводило к сбою в поиске слов.
Примером из их исследования был «Навигационный инструмент, используемый для измерения угловых расстояний, особенно высоты солнца, луны и звезд в море». (Если этот пример вызвал у вас состояние ТОТ, извините! Это слово «секстант».)
В этом исследовании участники часто без труда могли назвать нужное слово. В других случаях испытуемые понятия не имели, какое слово описывало определение. Однако, если они оказывались в состоянии ТОТ, Браун и Макнейл задавали им дополнительные вопросы. Исследователи обнаружили, что, находясь в таком состоянии, люди могут сообщать частичную информацию об искомом слове, даже если само слово ускользает от их понимания.
Психологи обнаружили, что простое предоставление участникам словарных определений необычных английских слов часто приводило к сбою в поиске слов.
Например, участники показали гораздо более высокие результаты, когда их попросили угадать, сколько слогов в слове или какой может быть его начальная буква.
Если мы предположим, что моряки, размахивающие своими секстантами, не являются ни членами музыкальных коллективов из шести человек, ни могильщиками, то эти ошибки указывают на нечто важное, касающееся того, как наше знание слов организовано в памяти. Однако исследования пожилых людей показывают, что частичная информация (например, начальная буква слова) менее доступна для них.
Как и многие другие проблемы когнитивного старения, мы можем рассматривать увеличение состояний ТОТ как стакан наполовину пуст или наполовину полон. С одной стороны, эти поисковые неудачи можно рассматривать как свидетельство ослабления связи между значениями понятий и обозначающими их словами в долговременной памяти.
Психолог Донна Дальгрен утверждает, что ключевой вопрос не в возрасте, а в знаниях. Если пожилые люди обычно имеют больше информации в долговременной памяти, то, как следствие, они будут испытывать больше состояний ТОТ. Также возможно, что ТОТ-состояния полезны: они могут служить сигналом для старшего взрослого о том, что искомое слово известно, даже если в настоящее время оно недоступно. Такая метакогнитивная информация полезна, потому что она сигнализирует о том, что, потратив больше времени на решение проблемы с поиском слов, в конечном итоге это может привести к успеху.
С этой точки зрения состояния TOT могут представлять собой не сбои при поиске, а ценные источники информации. Если вы пожилой человек и все еще беспокоитесь о количестве состояний ТОТ, которые вы испытываете, исследования показывают, что у вас может быть меньше таких эпизодов, если вы поддерживаете свою аэробную форму.